Я стояла на пороге своей новой жизни — мне исполнилось 30. Возраст, в котором я мечтала о семье, уюте, и мужчине, который будет держать меня за руку не только на фотосессиях. В три утра я проснулась раньше обычного, сердце стучало быстрее, чем надо — предчувствие чего-то большого. Я не знала, будет ли это предложение руки и сердца, сюрприз-поездка или просто романтический ужин. Но я точно знала: этот день будет особенным.
Мы с Итаном были вместе три года. Я пережила с ним и восторг первых месяцев, и холодное молчание, и слёзы, и примирения. Он не был идеален — забывал важные даты, часто замыкался в себе, избегал разговоров о будущем. Но когда он смотрел на меня в моменты счастья — я чувствовала, что любима. Или, по крайней мере, я в это верила.
И вот он подошёл ко мне утром с улыбкой, которая должна была быть предвестником чего-то великого. На его ладони лежала открытка — аккуратная, красивая, с надписью «Моей единственной». У меня перехватило дыхание.
Я осторожно открыла её, чувствуя, как дрожат пальцы. Внутри было красивое послание:
«Ты делаешь мою жизнь лучше, и я хочу, чтобы ты всегда была в форме — здоровая, сильная и сияющая. С любовью, Итан».
И… ваучер.
Я не сразу поняла. Моё сознание ещё цеплялось за слово «любовь». Но глаза уже видели реальность.
Абонемент в спортзал.
На год.
— Ты подарил мне… абонемент? — переспросила я, чувствуя, как к горлу подступает что-то густое и горячее.
Он кивнул, довольный собой.
— Да! Я знал, что ты хочешь заняться собой, ты же сама говорила о своей спине и усталости, помнишь?
Да, я говорила. Но это было в контексте: «Мне тяжело, я устаю, мне бы просто выспаться и чтобы кто-то помог по дому». А не: «Подари мне абонемент, чтобы я наконец стала достойна твоей любви».
Я смотрела на него. В его глазах — радость, гордость. Он действительно думал, что сделал мне подарок.
Я стояла в халате, с несделанными волосами, без макияжа, с мечтой о кольце в коробочке. А он вручил мне… ключ от беговой дорожки.
— Ты хочешь, чтобы я похудела? — задала я вопрос, даже не желая услышать ответ.
Он пожал плечами.
— Ну… Ты сама говорила, что тебе некомфортно в своих джинсах.
Это был удар.
Моё сердце сжалось. Всё внутри меня завопило: «Неужели это всё, что он видит во мне? Килограммы, которые нужно убрать? Морщинки, которые надо спрятать? Тело, которое надо “улучшить”?»
Я закрыла открытку. Молча. Пошла в ванную и заперлась.
Я смотрела в зеркало на своё лицо — уставшее, обиженное, но такое живое.
Я достойна любви, а не “улучшений”.
Я женщина, а не проект.
Прошёл день. Мой день рождения прошёл без торта. Без цветов. Без праздника.
Итан ушёл на работу, оставив на столе бокал с просекко и записку: «Отметь, я вернусь вечером. Я тебя люблю!»
Но любви в этой квартире не осталось. По крайней мере, я её не чувствовала.
Я перерыла старые фотографии. Я на берегу моря, смеющаяся, обнимаю Итана — тогда он говорил, что я идеальна. Я с его родителями, напряжённая, потому что мать его сказала: «А тебе не кажется, что тебе стоило бы надеть что-то пообтягивающе и чуть поменьше?» Тогда Итан промолчал.
Сколько раз я подстраивалась? Сколько раз молчала, когда он пренебрегал моими чувствами? Когда не пришёл на выставку, где я впервые выставляла свои картины. Когда забыл наш второй юбилей. Когда сравнивал меня с коллегой, сказав: «Она так держит себя в форме, даже после двух детей».
Я думала — это мелочи. Я привыкала. Я надеялась, что он изменится. Или, хуже того — что это и есть любовь.
Вечером он пришёл с пиццей. Сказал:
— Я подумал, может, всё же не худшая идея? Пицца на день рождения — классика!
Я просто смотрела на него. Пыталась увидеть в нём того мужчину, которого любила. Но всё, что видела — это равнодушие, невнимание, и обиду, спрятанную за его беззаботной улыбкой.
— Итан, — сказала я тихо, — а ты когда-нибудь спрашивал себя, чего я действительно хочу?
Он оторопел.
— Конечно. Ты хочешь быть счастливой. Вот я и хочу, чтобы ты чувствовала себя лучше. Я поддерживаю тебя!
— А если бы я подарила тебе абонемент на курсы ораторского мастерства? Или поучения по эмоциональному интеллекту? Ты бы понял намёк?
Он нахмурился.
— Это другое. Я просто хочу, чтобы ты… заботилась о себе.
— Нет, Итан, ты хочешь, чтобы я соответствовала. Чтобы я выглядела, как ты хочешь.
А я устала соответствовать. Я хочу, чтобы меня любили — не «в перспективе», не «если бы», а здесь и сейчас. Со всеми моими формами, страхами, нежностью и силой. Я не проект, не план. Я женщина. И я тебя любила. По-настоящему.
Он молчал.
А я уже знала, что мы не женимся.
Я проснулась рано утром, на следующий день после своего «праздника». В квартире стояла тишина, нарушаемая только глухим шумом машин за окном. Итан ушёл по делам, оставив короткое сообщение:
«Надеюсь, ты пришла в себя. Позвони, когда остынешь».
Я посмотрела на экран и не ответила. Внутри не было ни злости, ни боли — только пустота, странная, ровная. Как будто что-то давно набухающее внутри меня — лопнуло. И оставило после себя ясность.
Я прошлась по квартире. Коснулась платья, которое мечтала надеть на помолвку. Посмотрела на холодильник, к которому я когда-то прикрепила список блюд «для идеальной формы». Вынула из ящика коробочку с кольцом — нет, не обручальным. Подарок самой себе на прошлый год — серебряное колечко с надписью внутри: «Помни, кто ты».
Я надела его.
А потом взяла телефон, открыла приложение и начала отменять:
Свадебную фотосессию — отменено.
Резервацию ресторана — отменено.
Флориста — отменено.
Заказ на платье — отменено.
С каждой отменой мне становилось легче. И страшнее. Но страшно — не значит неправильно. Страшно — значит, ты выходишь из клетки.
Вечером Итан вернулся. В руках у него был огромный букет цветов и коробка с украшением.
— Прости, — начал он с порога. — Я осознал, что был идиотом. Я просто хотел показать, что мне не всё равно. Ну прости меня, глупого. Давай начнём сначала?
Я молчала. Потом медленно подошла и взяла его за руку.
— Итан… Я верила, что мы с тобой сможем быть счастливы. Я пыталась. Я закрывала глаза на многое. Но то, что случилось вчера, — это не просто ошибка. Это… символ. Ты не услышал меня. Не почувствовал. И знаешь, что самое страшное? Я сама перестала себя слышать.
Он потупился.
— Ты преувеличиваешь. Это всего лишь абонемент…
— Нет. Это — всё, что ты видишь во мне. Не женщина, не личность. А тело, которое нужно «подтянуть».
А я больше не хочу быть для кого-то «недоработанным проектом». Я хочу быть собой. И быть любимой именно такой. С лишними сантиметрами, с уставшими глазами, с сердцем, которое столько лет звало, кричало, но ты не слышал.
Он молчал. И я поняла — он не изменится. Он не плохой. Просто — не мой.
Через неделю я переехала. На съёмную квартиру с окнами на парк. Мне было одиноко. Иногда я плакала по вечерам. Иногда тянулась за телефоном, чтобы набрать его номер. Но останавливала себя. Не потому что гордость. Потому что — уважение. К себе.
Я пошла в спортзал. Не по ваучеру Итана — а по своей воле. Я хотела стать сильной. Не ради него. Ради себя. Я записалась на курсы живописи, о которых мечтала с университета. Я съездила одна в Петербург — гуляла под дождём, пила кофе на Невском, смотрела на воду с моста и вдруг… почувствовала себя живой.
Настоящей.
Однажды вечером, на занятии по живописи, я встретила Его. Он сидел в углу, рисовал акварелью. У него были немного седые виски и тёплая улыбка. Мы разговорились. Его звали Алексей. Он сказал, что пришёл на курсы, потому что после развода вдруг понял: жизнь не должна быть только о работе и компромиссах.
Мы болтали о книгах, о кино, о жизни. Он ни разу не спросил, сколько я вешу, или где мои «амбиции». Он просто слушал. А я — впервые за долгое время — чувствовала, что могу просто быть собой. Без фильтра. Без корректировки.
