Варенье из вишни выглядело безупречно — густое, прозрачное, с ярким, насыщенным цветом. Солнечные лучи, падая на стеклянную банку, играли в сиропе алыми бликами, словно в глубине прятались крошечные рубины. Екатерина аккуратно протёрла край банки мягким полотенцем, плотно закрутила крышку и поставила её в крепкий бумажный пакет. Там уже лежали две другие баночки с вареньем, аккуратно завернутые в бумажные салфетки, домашние пирожки с капустой и картошкой и коробка качественного листового чая с бергамотом. Не слишком много, но и не с пустыми руками.
Она оглядела кухню. Всё было убрано: посуда вымыта, плита натёрта до блеска, скатерть на столе ровная, без единой складки. Екатерина старалась — не для себя. Просто знала: когда всё в порядке вокруг, легче держать в порядке и себя.
— Кать, ты готова? — заглянул в кухню Андрей. Он был уже одет, в лёгкой куртке и джинсах, держал в руках ключи и нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
— Почти, — улыбнулась она, пряча волнение за доброжелательным тоном. — Думаешь, маме понравится варенье?
Андрей усмехнулся, подошёл, чмокнул её в висок.
— Да брось, это всё лишнее, — махнул он рукой. — Маман и так нас хорошо примет. Даже без подарков.
Ему легко говорить. Для его матери он — любимый сын, бесценный и неповторимый. Он всегда был в её жизни — в центре, с детства окружённый заботой, похвалами, вниманием. А вот для Екатерины — чужая женщина, сдержанная, строгая, с проницательным взглядом, который словно насквозь видит не только поступки, но и мысли.
— Я просто… хочу произвести хорошее впечатление, — тихо произнесла она, надевая пальто. — Это важно.
— Ну ты и правда зациклилась, — хмыкнул Андрей. — Мамка простая женщина. Не церемония какая-то.
Простая… Может, и так. Но Тамара Викторовна, завуч с тридцатилетним стажем, на их свадьбе держалась как светская дама. Помнила, как на торжестве она задавала вопросы чётко, будто на собеседовании: кто родители невесты, какое образование, где работают. Не из любопытства — из привычки всё классифицировать. И оценивать.
— Вещи собрала? — спросил Андрей, помогая жене застегнуть кардиган. — Мы ведь на две недели уезжаем.
— Да, всё готово. Даже запасная зубная щётка.
До вокзала их довезло такси, водитель молчаливый, с уставшим лицом и обёрткой от хот-дога на приборной панели. В вагоне второго класса пахло кофе из термосов и яблоками. Екатерина всю дорогу смотрела в окно — за стеклом мелькали поля, редкие лесополосы, перекрёстки. Мысли были неспокойны.
Этот визит — как экзамен. Первый серьёзный, семейный, неформальный. Не просто встретиться, а прожить рядом две недели. Убедить свекровь, что сын сделал правильный выбор. Сестру мужа — что она достойна быть в их семье.
Город, куда они приехали, встретил их влажным воздухом и чуть промозглой тишиной. Платформа — с облупившейся разметкой и покосившимися скамейками — напомнила Екатерине сцены из старых фильмов. Тамара Викторовна уже ждала их. Высокая, стройная, в тёмно-синем платье, со светло-серым пальто и безупречной причёской.
— Андрюшенька! — воскликнула она с сдержанной радостью и обняла сына. Лицо её смягчилось, но глаза остались внимательными.
— Здравствуйте, Тамара Викторовна, — вежливо сказала Екатерина и протянула пакет. — Привезла немного домашнего варенья и пирожков. И чай. Надеюсь, вам понравится.
Свекровь взяла пакет кончиками пальцев.
— Ох, Катенька, совсем не нужно было. У нас всё приготовлено. Но… спасибо.
Путь до дома занял десять минут. Двор частного дома был ухожен: ровные кусты сирени, аккуратная дорожка из брусчатки, маленький садик с грядками, где уже начинала пробиваться первая зелень. Дом — двухэтажный, светлый, с большими окнами. Всё говорило о порядке, достатке и стабильности.
Внутри пахло воском, лавровым листом и свежевыпеченным хлебом. В прихожей висело большое зеркало в резной раме. Слева от входа — гостиная с массивной мебелью, справа — столовая, вся в светлых тонах. На стенах — множество фотографий: Андрей в школьной форме, Наташа с медалью за отличную учёбу, снимки с моря, семейные праздники. Екатерина чувствовала себя чужой в этой галерее чужих воспоминаний.
— Ты будешь жить в гостевой комнате, Катенька, — сказала Тамара, ведя их по коридору. — А Андрюша, конечно, в своей. Мы здесь традиции чтим.
Катя удивлённо взглянула на мужа. Тот пожал плечами:
— Мам, мы ведь муж и жена.
— Я помню, сынок, — улыбнулась Тамара одними губами. — Но в моём доме — мои правила. Не обижайся, Катя. Это всего на две недели.
— Конечно, ничего страшного, — поспешила ответить она, хотя внутри что-то болезненно сжалось.
Гостевая комната была просторной и холодной. Белые стены, аккуратное покрывало, шкаф с зеркальными дверцами. На тумбочке стояла ваза с искусственными розами.
Ужин прошёл сдержанно. За столом сидели все: Тамара, Наташа — миниатюрная, с гладко зачёсанными волосами и прямым взглядом, Андрей и Катя. На столе — курица, запечённая с картошкой, салат из свежих овощей, домашний квас. Разговор вёлся в основном между матерью и сыном.
Екатерина рассказала о работе в библиотеке — скромно, не вдаваясь в подробности.
— А родители твои сейчас где? — вдруг спросила Тамара, разливая чай в фарфоровые чашки.
— В командировке. Папа часто в разъездах. Он инженер.
— Инженер? В какой области?
— Энергетика. Он в проектной группе, иногда ездит по регионам.
— А мама?
— Мама — медсестра в частной клинике.
Тамара кивнула, но Екатерина почувствовала, как та сделала мысленную отметку. Может, не с презрением, но с настороженностью. Наташа промолчала.
Следующие дни прошли как в зазеркалье. Утро начиналось с общего завтрака — и Екатерина каждый раз чувствовала, как оценивается всё: её манеры, голос, даже то, как она держит ложку. После завтрака — прогулки с Тамарой, помогала на кухне, пыталась разговорить Наташу. Та отвечала вежливо, но сухо.
Однажды, когда Андрей уехал на день к другу в соседний город, Тамара пригласила Екатерину попить чаю в саду. На столике стояла баночка вишнёвого варенья.
— Хорошее варенье, Катя, — сказала она неожиданно. — Ты сама варила?
— Да. С бабушкиного рецепта. Она всегда говорила, что вишня требует терпения.
— Это правда. Терпение — хорошее качество. В жизни, в семье. Особенно если… семья не совсем идеальна.
Катя насторожилась. Тамара продолжила:
— Я знаю, Андрюша упрям. Иногда забывает важные вещи. Но он добрый. А ещё — слишком доверчив.
— Мне он кажется очень искренним, — осторожно сказала Екатерина.
— Да. Вот только искренность — не всегда благо. Особенно если выбирать себе спутницу жизни.
Это был укол — тонкий, почти невидимый, но острый.
Катя промолчала. Смотрела на вишни, созревающие на деревьях у изгороди. Думала: сумеет ли она выстоять? Быть с Андреем — значило принять и его семью, их уклад, их взгляды. Но в какой-то момент — нужно было, чтобы и её приняли.
И, может, путь к этому лежал через терпение. И — через вишнёвое варенье.
