«Ты меня помнишь?»
— Мам, ты не обидишься, если я завтра домой уеду? — спросила Алина, когда Галина вернулась из больницы.
— Может, останешься ещё на денёк?
— Я и так вместо двух дней три здесь провела. Дома Денис с Тимофеем одни, ждут.
— Хорошо, поезжай, дочка. Спасибо, что приехала. Зря я тебя побеспокоила. Во сколько электричка? Я бы проводила.
— Не надо, мам. Лучше отдохни. Сколько сил из тебя отец вытянул, а ты всё за ним ухаживаешь, в больницу бегаешь.
— О чём ты? Это же твой отец. Как же не позаботиться? — возмутилась Галина.
— Он никогда мной не интересовался, ни оценками, ни уроками. Отец был, а вспомнить нечего. Интересно, если бы ты заболела, он так же за тобой ухаживал? — горячо спросила Алина.
— Вряд ли. Но я делаю это не только для него. Всё в жизни возвращается. Он болен, ему нужна помощь.
— Ты про Страшный суд? «Напитал голодного, посетил больного…»
— И про это тоже.
— Он всегда был эгоистом. Тебя ни во что не ставил. Ты одна семью на себе тащила: работала, готовила, убирала. Я ни разу не видела, чтобы он тебе помог. Чуть кашлянет — сразу на больничный. А ты? Ты хоть раз брала больничный?
— Ты что так злишься? Мы, женщины, к труду привычные. Мужчина поможет — хорошо, нет — сама справлюсь. У вас с Денисом разве не так? — Галине не нравился этот разговор. Николай не был идеальным мужем, но и жаловаться на него грех.
— Неужели ты всё забыла? Простила его?
Галина посмотрела на дочь.
— Алина, это было давно. Время лечит. Не сразу, но простила.
— Да ну, «время лечит»! Опять к ней побежал.
— Это болезнь. Новое забывает, а старое помнит. Вспомнил — но не к ней, а к молодости своей. Увидел и не узнал. Испугался, даже адрес забыл. Она испугалась, но хоть не в психушку сдала, а ко мне приехала.
— Наивная ты, мам. Увидела, что дряхлый, с памятью плохо — и сразу к тебе. Больной ей не сдался. Пусть бы сама возилась, как ты! — Алина злилась.
Галина вздохнула.
— Так и не увела же. К чему старое ворошить? Осуждать легко. Думаешь, если б я не простила, стало бы лучше? Отцу, мне, тебе?
— Представь, остались бы мы вдвоём. Я учительница, зарплата крохи. Жили бы впроголодь, но «гордые». Тебе тогда двенадцать было. Возраст трудный. Ты злилась, говорила, что тебе не повезло с матерью.
— Говоришь, отец тобой не интересовался. Но ты его боялась. Признайся? Без него я бы не справилась.
— Время тогда тяжёлое было. В магазинах пусто. А тебе то платье, то сапоги. Отец работал, не пил, как другие. Ты и в музшколе училась, и на танцы ходила. Костюмы каждый раз новые — деньги бешеные. Если б я не простила, разве было бы у тебя это?
Алина молчала.
— Думаешь, Денис твой другой? Редкий мужик на сторону не смотрит. Грехи у всех разные. Ты же сама говорила — тебе двенадцать было. Не всё понимала, но слышала.
— Мои родители меня строго воспитывали. Отец — полная противоположность твоего. Каждый шаг под контролем. Дневник проверял, за двойки ругал. На улицу вечером не пускал. Когда за твоим отцом ухаживала — в кино тайком бегали.
— Вышла за него не из любви. Хотела свободы. Развелись бы — а дальше что? С другим могло хуже быть. Идеальных нет.
— Ты мне никогда этого не рассказывала, — смягчилась Алина.
— А она… Красивая была. Мужики вокруг как шмели. Отец твой не исключение. Тогда видный был. Она в него вцепилась. Он ушёл, две недели у неё жил. А потом вернулся.
— Детей у неё не было, аборты погубили. Да и не только. Он с ней был, а другие всё равно к ней липли. Сказал мне тогда: «Или сойду с ума от ревности, или убью её».
— Помнишь тётю Люду? Муж у неё инвалидом стал. Она пахала, а он дома с детьми сидел, супы варил. Она мне завидовала.
— Всё познаётся в сравнении, — задумчиво сказала Алина.
— Выходит, что так.
— Прости, мам. Я не думала об этом.
— Врач сказал, стресс его добил. Как убережёшь? Ладно, поздно. Завтра тебе рано. Давай чаю попьём — и спать.
Утром дочь уехала. Обнялись на прощание — Галина не помнила, когда они были так близки.
После больницы Николай сдал. Ходил мелкими шажками, в телевизор уставился. Взгляд пустой. Галина думала — не узнаёт.
Однажды пришло уведомление — переоформлять газовый договор. Очередь, магазин… Возвращаясь, встретила соседку.
— А Николая не видела? — спросила та.
— Нет. Ты его видела? — Галина всполошилась.
— Полчаса назад. Спросила, куда идёт — не ответил.
Она бросила сумку и побежала искать. Далеко он не ушёл — сидел в соседнем дворе в тапках и куртке. Не узнал её.
Дома отпарила ему ноги, напоила чаем с мёдом. Ночью он кашлял. Утром — температура. «Скорая», больница… Через два дня умер. Воспаление лёгких.
Алина приехала на похороны с мужем и сыном.
— Может, и к лучшему. Дальше было бы хуже. Ты всё сделала.
— В последние дни он меня не узнавал. А накануне… погладил руку и сказал: «Прости». Глаза стали ясные. Как будто прощался. Теперь я одна. — Галина смахнула слезу.
— Поехали к нам. Хоть на время.
— Нет. Здесь моя жизнь. Мои воспоминания. Казалось, не любила его. Слишком разные были. А теперь думаю — это и была любовь.
Они уехали. Галина ходила на кладбище, цветы клала, с портретом разговаривала.
— Николай, я ей записку оставила. На похороны не пришла. Прости, сердилась я на тебя часто. А теперь скучаю. Ты меня помнишь?
Время меняет любовь. Она может стать привычкой, а может — тихим счастьем. Не спеши осуждать. Ты тоже не идеальна.
