Счастливый год
— Татьяна, ты свободна? — спросила мама, заглядывая в комнату.
— Секунду, мам. Допишу письмо и помогу, — не отрываясь от экрана, ответила дочь.
— На оливье майонеза не хватило. Да и укропа забыла купить. Сбегаешь в магазин, пока не закрыли?
— Хорошо.
— Извини, что отвлекаю. Ты же уже прическу сделала. Голова кругом с этими праздниками, — вздохнула мама.
— Готово. — Татьяна захлопнула ноутбук и обернулась. — Что ты говорила?
Она надела сапоги, шубу, но шапку не стала брать — не хотела портить укладку. Магазин в соседнем доме, не успеет замерзнуть. На улице стоял легкий морозец, снежок кружился — прямо как в новогодней открытке.
В магазине почти никого. Лишь такие же забывчивые, как она. Укроп остался только в связке с петрушкой, и тот уже завял. Татьяна хотела позвонить маме, уточнить, брать ли его, но телефон забыла дома. Подумав, всё же взяла зелень, схватила последнюю пачку майонеза с полупустой полки, расплатилась и вышла.
Не успела отойти от входа, как из-за угла вывернула машина, ослепив фарами. Татьяна рванулась в сторону. Каблук скользнул по льду, припорошенному снегом. Нога подвернулась, и она грохнулась на тротуар. Сумка отлетела в сугроб.
Попыталась встать, но голень пронзила такая боль, что глаза застили слезы. Вокруг ни души, телефона нет. Что делать? Она даже не услышала, как за ее спиной тихо захлопнулась дверца.
— Вы не ушиблись? — Над ней склонился мужчина. — Можете подняться? Давайте помогу.
— Ногу, кажется, сломала благодаря вам! Гоняете тут, дороги в каток превратили, — сквозь слезы буркнула Татьяна, игнорируя протянутую руку.
— Сама виновата. Кто в такую погоду на каблуках ходит?
— Да иди ты! — фыркнула она, всхлипывая.
— Планируете тут до утра сидеть? Ладно, я не маньяк. Где живете?
— Вон там. — Она махнула в сторону пятиэтажки.
Мужчина внезапно исчез, но через минуту рядом заурчал двигатель. Машина сдала назад и остановилась вплотную.
— Сейчас подниму. Старайтесь не наступать на больную ногу. Раз, два, три! — Рывком он подхватил ее и поставил на одну ногу, пока она судорожно поджимала вторую.
— Держитесь? — Одной рукой он придерживал Татьяну, другой открывал дверцу. — Так, теперь садитесь.
— Моя сумка! — крикнула она, плюхнувшись на сиденье.
Мужчина подобрал сумку и бросил на заднее сиденье.
У подъезда он вытащил ее из машины и сразу же взял на руки, ловко захлопнув дверцу ногой.
— Ключи в сумке? Дома кто-то есть?
— Мама.
— Тогда набирайте код и скажите, чтобы открыла.
Лифта не было. Пришлось нести Татьяну на третий этаж. Она обхватила его за шею, чувствуя, как тяжело он дышит. В тусклом свете лампочек на лестнице заметила, как по его виску стекает пот. *«Сами виноваты, не надо было гонять»,* злорадствовала она про себя.
— Опустите, дальше сама, — попросила перед дверью.
Он промолчал, лишь шумно выдохнул. Дверь распахнулась, и на пороге появилась мама.
— Татьяна?! Что случилось?
Мужчина шагнул вперед, заставляя ее отойти. Аккуратно поставил Татьяну на пол и выдохнул:
— Стул принесите.
Мама приволокла кухонный табурет. Татьяна села, вытянув больную ногу. Мужчина опустился перед ней на колено.
— Да что вообще происходит?! — всплеснула руками мама.
Он проигнорировал ее. Одной рукой придержал ногу, другой резко расстегнул молнию на сапоге. Татьяна вскрикнула.
— Ай! Больно!
— Что вы делаете?! — взвизгнула мама, увидев, как лодыжка моментально распухла, став багровой даже сквозь колготки.
— Вызову скорую!
— Это вывих. Я врач. Принесите лед, быстро, — скомандовал он.
Мама покорно ушла и вернулась с замороженной курицей в пакете.
— Приложите. — Он поднялся и взялся за дверную ручку.
— Вы уходите? — испуганно спросила Татьяна.
— Спущусь за бинтом. И сумку вашу принесу.
— Ты сумку в его машине оставила?! Кто это вообще?! — шипела мама, прикладывая курицу к ноге. Татьяна вздрогнула от боли.
— Он на машине выскочил, я упала… Он принес меня. Больше ничего не знаю.
— А вдруг мошенник? Сейчас с сумкой сбежит, а там карты, деньги, ключи! Может, полицию вызвать?
— Да брось, мам! Хотел бы украсть — бросил бы у магазина.
В этот момент запищал домофон.
— Это он. Открой.
Мужчина вернулся, оценивающе посмотрел на них, поставил сумку на тумбу.
— Проверьте, всё ли на месте. — Скинул куртку, бросил на пол и снова опустился перед Татьяной на колено. — Сейчас будет больно. Держитесь за стул.
Он обхватил ее ступню. Татьяна впилась зубами в губу.
— У вас что-то горит, — бросил он взгляд на маму.
Та рванула на кухню.
В следующее мгновение боль взорвалась в голени, потемнело в глазах.
— Терпите. Сейчас легче станет.
Мама влетела в прихожую и застыла, глядя на рыдающую дочь.
— Да ничего не…
— Вывих вправил. Несколько дней поболит. Не нагружайте ногу. — Он аккуратно опустил ее ногу, встал и натянул куртку.
— Спасибо вам… Простите, я бог знает что подумала, — забормотала мама. — Оставайтесь! До боя курантов всего пара часов. У меня всё готово…
Он задумался.
— Не помешаю?
— Что вы! Шампанское хотя бы откроете.
— Мам! — Татьяна возмущенно уставилась на нее.
— Я мясо достану, а вы, молодой человек, проводите Таню в комнату.
Опираясь на его руку, она допрыгала до дивана. Попробовала наступить на носок — терпимо. Но ей нравилось прижиматься кОна закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы осторожно сжимают её руку, и поняла, что готова ждать столько, сколько потребуется.
